Peter GABRIEL  Камень, ножницы, бумага

У входа в Seattle Key Arena под экраном "Sting & Peter Gabriel: Rock Paper Scissors" собралась огромная толпа, не рассосавшаяся даже к началу шоу. Совместный североамериканский тур двух икон современного поп-рока охватывает 19 городов, в каждом - аншлаг. Концерт в Сиэттле - предпоследний, ажиотаж нешуточный. Среди зрителей, бегом прорывающихся на места, пока звучит intro, а на световых панелях крутятся детские фотографии Стинга и Гэбриела,- я. Самой не верится.

Для многих людей моего поколения The Police и Genesis - нечто вроде Битлов и Роллингов для эпохи 60-х. Имена, определившие музыкальные вкусы и понимание роли музыки. К этому турне оба рокера пришли с разным "багажом": Гэбриел не давал концертов с 2012 года, Стинг выступает как сольно, так и в нескольких составах, весело экспериментируя с жанрами; Гэбриел ведет жизнь затворника, Стинг преподает, раздает интервью и работает ментором молодых коллег. Гэбриел - "музыкант для музыкантов", Стинг звучит из каждого утюга. Я пришла на Гэбриела и втайне надеялась, что соотношение песен Гэбриела и Стинга в программе будет как в мечте Карлсона - "восемь пирогов с одной свечой".

В конце 80-х назад наши герои выступали в совместном турне в поддержку Amnesty International, и сейчас решили вновь объединить силы на сцене. Они не соревнуются и не стремятся никому ничего доказать - они сотрудничают и работают как единая команда, тепло подшучивая друг над другом. Да и само название турне "Камень, ножницы, бумага" (The Rock Paper Scissors) - это прямое указание на то, как перед каждым концертом выбирается очередность выступлений в первом и втором отделениях. Вы можете увидеть, как этот тур готовился и какие идеи оба музыканты в него вкладывали, в этом коротком интервью:

В Сиэттле камень победил ножницы - концерт начался с песни Гэбриела "The Rhythm of the Heat". Тревожное биение сердца, зловещий пульс, тяжелый пронзительный вокал переходит в соло на двух барабанных установках... и тут на сцену заступает Стинг с мажорной "Lose My Faith", c веселыми перкуссиями и колокольчиками. Представив таким образом диспозицию "красная и белая команда", они кратко поздоровались с залом; при этом Стинг рассказал о спонтанном характере игры и всего, что происходит на сцене, а Гэбриел признался: "После 14 лет отсутствия мне пора вернуться на коврик для йоги - и мне радостно, что со мной на сцене мой старый друг и коллега. Мы - команда, ни одно закулисье нас не разделит. Мне даже сказали, что мы - тантрические близнецы!"

Основная программа стартовала с хита Гэбриела "No Self Control". Эта композиция была словно написана неровными мазками: портреты и контрастные черно-белые панели над головами музыкантов, точеный женский бэк-вокал. Композиционная сложность каждой вещи Питера уравновешивается ясными и лаконичными посланиями в припевах - они звучат словно мантры.

Драматургия шоу была довольно незамысловатой: узнаваемые, хлесткие хиты Стинга типа "Invisible Sun" или "Desert Rose" перебиваются куда менее известными, но куда более замысловатыми вещами Гэбриела: тикающей как часовая бомба "Games Without Frontiers", под которую Питер марширует по сцене, "Shock The Monkey", которую Гэбриел исполнил дуэтом с великолепной блондинкой под drum ‘n’ bass, "Secret World", во время исполнения которой вся сцена превращается в лес и зацветает...

Но на древней песне из репертуара Police "Driven to Tears" диспозиция меняется: на фоне видеопроекций - указующих перстов, которые складываются на языке глухонемых в слово "protest", вокальную партию берет на себя... лидер Pearl Jam Эдди Виддер (Eddie Vedder)! Он исполняет под визжащую скрипку дуэт со Стингом, после чего не менее органично вплетает свой голос в "Red Rain". Гэбриел решил, что этот персонаж в представлении не нуждается, лаконично сообщив залу: "That's Eddie."

"Даллас, Орландо, Ницца, - невозможная, невыразимая жестокость, которая творится в нашем мире сейчас, - говорит Стинг. - все наше сочувствие, все наши соболезнования недостаточны для этих жертв." Памяти погибшим в терактах посвящается трепетная "Fragile" с женским припевом и соло на виолончели.

Но вот и кода: ""Message in a Bottle" с неожиданным вступлением из "Dancing With The Moonlit Knight", Гэбриел выходит на "Don't Give Up" с нежной вокалисткой Дженни (Jennie Abrahamson) в кимоно и оби,- как в старые добрые времена в Берлине с Кейт Буш, но в этот раз к нему добавилось охрененнной красоты соло на барабанах.
Однако темп не сбавляется - медленно и жутко разворачивается "Hounds of Winter" в синих тонах с натуральным воем белой волчицы-вокалистки Джо Лоури (Jo Lawry), в какой-то момент Стинг и сам начинает выть, его вой разносит эхо, поддержанное басовой партией и гитарой - кого бы вы думали?! - участника King Crimson Трея Ганна (Trey Gunn)!
Вот "Big Time" бьёт наотмашь и радует немножко старомодными стереоэффектами из 80-х. А вот оба мастера выходят и дуэтом исполняют сначала "Englishman In NY", а затем "Solsbury Hill" - и пусть "Англичанина" больше подпевают, зато "Solsbury Hill" лучше слушают.

Испытывая видимое удовольствие от процесса выступления, во время "Every Little Thing..." на заднем плане группа Гэбриела дурачится и водит руками в балетных па, словно стайка умирающих лебедей. Но тут же переключается на серьезный лад, мрачно исполняя вместе со Стингом блюз "If You Love Somebody Set Them Free":

Стинг ходит козырем, исполняя Roxanne" с неожиданной и очень уместной цитатой из "Ain't No Sunshine". На это Гэбриел вспоминает о погибшей недавно женщине-парламентарии Джо Кокс, посвящая ее памяти "Love Can Heal". И вновь знакомый ход: рефрен песни, словно медитация, повторяет простые сентенции, пока самое красивое и щемящее разворачивается в музыке. К "In Your Eyes" уже весь зал проняло: когда Синг выходит, чтобы подпеть припев, становится очевидно, что только что магистры достигли некоего эмоционального предела. Это финал.

Конечно же, их не отпустили. Конечно, они вышли на бис и исполнили "Every Breath You Take" и "Sledgehammer". Но, по большому счету, это не было необходимо.

Два часа зал проживал в компании Стинга и Гэбриела большое путешествие в собственную юность. В зеркале их музыки мы увидели себя наивными романтиками - но разве это так уж плохо?