OSHEAGA  Osheaga 2014. Очевидное & невероятное

С дежурным блеском украсив мое девятое лето в Монреале, фестиваль Osheaga подсчитывает прибыль (прошлогодний рекорд – 135 тысяч билетов – предположительно повторен) и готовится к юбилею (по некоторым сведениям, дальнейшим расширением пространства гульбы.) Мне же только и остается, что лишний раз констатировать очевидное и невероятное: что фестиваль, начинавшийся восемь лет назад с хедлайнерского сета одной из моих любимых групп (Sonic Youth), дорос до приглашения артистов, от которых мне тошно (Skrillex), но стал при этом в тысячу раз интереснее, веселее и лучше. И что крутизна Osheaga, когда-то сертифицировавшаяся большими организационными удачами и великими фестивальными сетами, незаметно превратилась во что-то совершенно обыденное и не требующее вообще никаких пояснений.

Можно, конечно, посетовать на то, что аудитория Osheaga с каждым годом становится все более юной, нетребовательной и нетрезвой – иначе не появились бы на фестивале ни Скриллекс, ни пол-литровые пивные банки вместо доселе неизменных пластиковых стаканов типа “gay beer”, ни демонстрировавшийся в паузах между сетами клип с хомяком, жующим буррито. Но каждому свое – и чем больше тинейджеров у электронной сцены, где их развлекают Zomboy и The Glitch Mob, тем проще становится пробраться в первые ряды во время сетов The Replacements или The Bad Seeds. Сцен тем временем становится все больше (в этом году заработала шестая), еда – все лучше, а организация – все строже: не опаздывал и не задерживался на Osheaga 2014 практически никто.

За исключением разве что группы London Grammar, которую я в этом году ждал больше многих других и ради которой, приехав на остров Святой Елены, направился прямиком на “Зеленую” сцену, игнорируя выступавшего на главной Childish Gambino. За долгой настройкой звука и продолжительным распеванием солистки Ханны Рид (Hannah Reid) последовала, наконец, первая песня, и за нее – мою любимую “Hey Now” – группе сошли с рук и медленный разгон, и скоропалительное окончание сета. “Скоро увидимся”, - пообещала Ханна всего через 40 минут, но хотя бы не соврала: впервые в своей короткой истории отыграв на крупном североамериканском фестивале, англичане вернутся на континент с клубным туром уже этой осенью.

Это, кстати, правильно – красивому, тепличному инди-попу London Grammar камерные декорации пойдут гораздо больше, а вот танцы на послеобеденном солнцепеке – это, конечно, территория Foster the People. Строго говоря, весь первый день Osheaga оказался про те или иные танцы, но идеальный летний концерт получился в итоге только у калифорнийцев, свой единственный хит “Pumped Up Kicks” сыгравших словно нехотя, в нарочито расслабленной аранжировке, зато на других, менее прилипчивых песнях представших во всей их незатейливой красе. После чего уступивших место пресловутому Скриллексу (в майке Metallica и внутри угрожающего вида конструкции в стилистике фильмов Майкла Бэя), от первых же звуков в исполнении которого у меня завяли уши и родился скверный каламбур: ниже его бейс-дропов качество лайн-апов Osheaga еще не падало.

Другое дело – бруклинские панки The Men, живьем звучащие на порядок убедительнее, чем на захваленных пластинках, и продолжившие добрую традицию, в соответствии с которой скрытая в тени деревьев Scene des Arbres каждый год запоминается хотя бы одним олдскульным рок-концертом (в прошлом году такой отыграл Боб Моулд, в позапрошлом – The Black Angels). И совсем другое дело – хедлайнеры первого дня OutKast, которые не могли похвастаться ни напором Эминема (Eminem), ни харизмой Канье с Jay Z, но по части техники и вообще класса дадут фору кому угодно. На каком-нибудь сете OutKast побывал этим летом более-менее каждый, кто выезжал на какой-нибудь фестиваль за пределы России, отличаются они друг от друга минимально, но песня “Hey Ya!” по-прежнему одна из лучших на свете и к тому же, став для меня последней за вечер, составила идеальную симметрию с “Hey Now”.

Суббота на хорошие шоу оказалась еще богаче: вот бешено колотят в барабаны неожиданно бойкие HAIM, вот сосредоточенно крутит ручки мой кумир Four Tet, а вот и его брат по оружию Джон Хопкинс (Jon Hopkins), вооружившись лэптопом, выдает один из самых ярких сетов уик-энда, в процессе доказывая, что аудиторию электронной сцены можно покорить не только бростепом. Из этого ряда несколько выбиваются Modest Mouse, которые играют сначала “Dramamine” с дебютного альбома, затем две песни с “The Moon & Antarctica” и, наконец, “Dashboard”, но звучат откровенно паршиво. Но все без исключения впечатления дня за считанные минуты затмевает великий Ник Кейв (Nick Cave) и его The Bad Seeds, на концерты которых я почему-то не ходил аж до прошлого года – а теперь, пожалуй, буду ходить при первой удобной возможности. На счету The Bad Seeds – лучшее, на мой вкус, выступление всего фестиваля, даром что во время первой песни “From Here to Eternity” артист в основном скалил зубы на первые ряды (досталось от него впоследствии и владельцам мобильных телефонов, и – о да – Скриллексу), а на последней “Stagger Lee” был хамским образом отключен звук. Зато без пиджака, в расстегнутой рубахе и в окружении поклонников Кейв оказался уже на второй песне. А уж исполнение этой песни – “Jubilee Street” – меня и вовсе оставило в ошарашенном восторге: столько панка в номере с таким инструментарием (пианино, скрипка и так далее) я не слышал ни разу в жизни. Хедлайнер главной сцены Джек Уайт (Jack White), похоже, разделил и мое восхищение, и мое возмущение по поводу “Stagger Lee” – начав собственный сет с ее не факт что запланированной кавер- версии.

Уайт, на которого я незадолго до этого наткнулся в баре, заметив, что выглядит он точь-в-точь как на обложке журнала Mojo (костюм, галстук, шляпа – не рок-звезда, а восковая фигура), к моменту выхода на сцену избавился от глянцевого “лука”, но не от аристократических вкусов: между песнями он не пил воду или там пиво, а отхлебывал из бутылки “Вдовы Клико”. Впрочем, ему можно: фигурант не одного и не двух, но сразу трех концертных составов, лучше которых на моей памяти играли единицы, Уайт исключительно хорош и с безымянным ансамблем – тем более что в нем он без зазрения совести исполняет песни всех трех своих групп. С обязательным акцентом на собственные сольники, но и не без погружения в классику The White Stripes: от “Fell in Love with a Girl” до “Hardest Button to Button”, от “We’re Going to Be Friends” до “Icky Thump”. Плюс сумасшедшая версия “Seven Nation Army” в качестве финального аккорда вечера.

Но не уик-энда! В воскресенье на Osheaga подтвердят свое реноме локальных героев Half Moon Run и расшевелят тех, кому за тридцать, The Replacements с подвизавшимся к ним гитаристом Билли Джо Армстронгом (Billie Joe Amstrong) из Green Day. Не разочаровала и Лорд (Lorde) с ее припадочными танцами и шокирующей для поп-звезды семнадцати лет любовью к тем же The Replacements (кавер-версия их “Swingin Party” прозвучала где-то между “Tennis Court” и “Royals”). Однако бесспорными королями вечера оказались Arctic Monkeys, еще пару лет назад колесившие по Северной Америке на разогреве у The Black Keys, а теперь доросшие до статуса хедлайнеров одного из крупнейших фестивалей континента.

И абсолютно по делу: пока группе десять лет кланялись в ноги британские журналы, стадионы и фестивали, она не почивала на лаврах, заводила дружбу с Джошем Хомми (Josh Homme), менялась, мужала, стирала границы между Glastonbury и Coachella – и теперь выглядит и играет так, что любо-дорого смотреть. Не говоря уже о том, что песенный арсенал у Arctic Monkeys обновился со времен “I Bet You Look Good on the Dancefloor” значительно и радикально. Услышав в течение какого-то получаса песни калибра “Do I Wanna Know?”, “Arabella”, “Don't Sit Down 'Cause I've Moved Your Chair”, “Crying Lightning” и “Knee Socks”, решительно невозможно не избавиться от былых предрассудков – признав, наконец, великую группу и в Arctic Monkeys. К вопросу о констатациях очевидного. И невероятного.