ФЕСТИВАЛЬ  SKIF 2011: отчаянное спокойствие лебедей

Второй день СКИФа был, по сути, концертом Swans. С постоянным разогревом в лице Джеймсом Блэкшоу (James Blackshaw) – и продолжительным афтепати тут же на месте.

Перед концертом можно видеть, как диджей Митя Golkaksokol везет по фойе ребенка в коляске. Я считаю, это правильно – такой концерт грех пропускать. Зал забит, если кто и сидит, то постепенно его заслоняют встающие зрители, так что на ногах оказывается солидная часть слушателей.

Блэкшоу, издающийся на лейбле Майкл Джиры (Michael Gira) Young God Records, играет на 12-струнной гитаре и в одиночку делает весь минимализм, краутрок и нойзрок, который можно представить за этими словами. Легкое умопомешательство, отличная подготовка к тому, что сейчас у тебя в голове начнут водить ложкой. Настоящие мантры распада еще впереди.

Swans начинают в девять вечера и играют более двух часов. Они постепенно, очень степенно появляются на сцене, превращая первый трек практически в оперу. Выступление начинается с долгого дроуна и появления барабанщик Фил Пулео (Phil Puleo), его вскоре дополняет звоном оркестровых колоколов Тор Харрис (Thor Harris), а потом истомой слайд-гитары Кристоф Хан (Christoph Hahn). Возникает басист Крис Правдика (Chris Pravdica) – и вот уже воздух дрожит, даже немного тяжело дышать. Музыка, которую почти видно. Наконец, выходит гитарист первого состава Swans Норманн Уэстберг (Norman Westberg) и сам Джира, до этого спокойно бродивший при подготовке на сцене в белой шляпе и отвечавший на гул толпы по-русски "Нет!".

Вступают гитары и барабаны – начинается марш, громкий, вминающий сознание. Тяжело даже что-то подумать в эти минуты. Действительно, "No Words/No Thoughts". За первые полчаса Джира не произносит не слова, и это, кажется, до сих пор идет первая песня. При этом ничего неожиданного, вроде, и нет: знали, что треки будут длинными, очень длинными, и звук будет зашкаливать. Также, к примеру, знаешь, что тебя ожидают те же радости и горести, что и твоих родителей – и все равно удивляешься.

Я же вспоминаю, как в начале весны бежал по улице, пытаясь поспеть к телефону для межатлантического звонка и интервью с лидером Swans – и в такой же зафиксированный на пленке момент внезапно захлестал дождь по щекам, без всякой пощады. На концерте все дольше, сильнее, четче. Джира дирижирует своим маленьким оркестром, более всего уделяя внимание тому, чтобы ритм-секция поспевала за резкими стаккато – украшение почти каждой песни, во время которых радостно Харрис отрывается на перкуссии.

Причем песни-то, на самом деле разные. Простые и разные. Подвижные и гипнотические. От апокалипсического блюза в один аккорд – практически к танцам (очевидно, на костях ушедших в Судный день) и обратно: в какой-то момент Джира и сам начинает выделывать залихватские сельские коленца, в нем уже мало от степенного господина в шляпе. Он даже отвешивает себе оплеухи и раздирает рот.

Джира обращается к зрителям: "Прекрасные русские люди! Сильные русские люди! Непобедимые русские люди!". После древней песни "I Crawled" автор объясняет, что она посвящена Сталину и Гитлеру – мол, будьте осторожны со своими отцами! И переходит, по контрасту, к медленной "балладе", еще неизданному треку "Avatar", которая заканчивается практически церковным перезвоном. Словом, ближе к концу эта музыка кажется очень родной, видно и слышно, что она не страшная, раз даже сами музыканты могут шутить в паузах – хотя, казалось бы, как играя на пределе, можно вообще что-то делать обыденное. Или границы – привычное явление для пограничников?

Месса завершена, тела собраны обратно, но мысли не на месте.

После этого тяжело слушать и бешеных норвежцев Killls, про которых специально пишут в объявлениях, что эпилептикам лучше на концерт не идти, и русских псевдо-экспериментаторов и дауншифтеров, и ерничающих между панком, латиной и электро польских Paristetris. Мелочным все это кажется. Между тем, гигантская толпа движется к выходу, в середине нее обнаруживается господин в белой шляпе, который легко идет вперед, несколько раз извиняясь за беспокойство…