A-HA  А не спеши ты нас хоронить...

Концерт A-ha был заявлен как прощальный, а с хорошими людьми почему бы и не попрощаться по-нашему, по-русски, с хороводами и танцами, со смехом и слезами, с "ты меня уважаешь?" - короче, от всей имеющейся души!
Вдобавок наш футбольный чемпионат в своей финальной стадии превратился в одну сплошную нервотрепку, и организму срочно требовалось лекарство для души. Не какое-то там плацебо (Placebo), а безотказный музыкальный допинг.

На мой предконцертный настрой не мог не повлиять тот факт, что у меня и у фронтмена A-ha Мортена Харкета (Morten Harket) слишком много общего. Во-первых, это - пробивающаяся, подобно подснежнику сквозь толщу снега, еле заметная залысина на макушке (говорят, от большого ума), а во-вторых – любовь к пению. Любовь с той лишь разницей, что Мортен поет хорошо и за деньги, а я пою плохо и в душе. И мой голосовой диапазон немного отличается от харкетовских пяти октав. По правде говоря, пропеть 20 секунд одну ноту из “Summer Moved On” я тоже не могу, а Харкет-кудесник опять смог. А тот факт, что моя девушка была когда-то в него влюблена, я вообще умолчу.

В проверенный временем Олимпийский A-ha в очередной раз приезжает как к себе домой. А преданные российские фанаты, которые за 25 лет творческой деятельности скандинавского трио успели обзавестись детьми и лишними килограммами, снова устраивают им теплый прием почище, чем на награждении нобелевских лауреатов, где A-ha периодически выступают с корпоративом.

Как бы дико это не звучало, но концерты A-ha в плане материализации какой-либо интриги и профессиональных косяков невероятно скучны для псевдоэкспертов типа меня. Придраться абсолютно не к чему,- а если и было к чему, то в знак уважения к сединам неувядающих плейбоев не очень-то и хотелось. Остается лишь фиксировать для истории то, что обычный слушатель фиксирует в блоге в виде междометий: "ааааа, круто!".

Шоу начали бодро с “The Sun Always Shines On T.V.” и так же лихо закончили хитом, с которого когда-то начинали свое восхождение к высотам – с “Take On Me”. Звук в "Олимпийском" в этот раз был даже слишком хорош – и все инструменты слышно, и вокал разборчив, и басы не нагружали мозг. И ко всему этому благолепию в праздничном наборе - гармонично подобранный видеоряд на каждую композицию (боковые экраны, правда, слишком уж тускловаты и старомодны), профессиональная работа со светом и удивительно слаженное пение фан-зоны на <“Hunting High And Low”. За последнее вообще огромное спасибо всем!
“Scoundrel Days”, “Stay on these roads”, Minor Earth Major Sky”, “The Bandstand” и еще с десяток "музыкальных бомб" были выпущены в зал с внушительной скорострельностью и лишь с небольшой передышкой на акустический сет. Это лишний раз подтвердило достаточное наличие пороха в пороховницах наших героев.
Харкет, как обычно пел, изредка подыгрывая на электронных барабанах и гитарке, напоминающей укулеле. Воктор-Савой Пол Вактар (Paul Waaktaar) держался несколько в тени своих коллег, а Магне Фурухольмен (Magne Furuholmen) весьма энергично "жег за клавишами и активно прощался с фанатами.

Обрушив на публику все знаковые хиты, которые кропотливо создавались четверть века, музыканты достойно отчитались о работе, проделанной со времен начала Перестройки в СССР и до того, момента, когда Россия заявила о себе как о великой нанодержаве.
Фирменные каденции Харкета на “Summer Moved On” были все так же волшебны, тревожная “The Living Daylights” все также захватывающа и опасна, а трагическая “Crying In The Rain” все так же прекрасна и лирична. Правда, ее акустическая версия была настолько спорна и необычна, что без вокала распознать ее было практически невозможно.

А вот любимый многими “Velvet” так и не был сыгран в этот прощальный вечер. С другой стороны, вспомните сюжет видеоклипа на данную композицию - пресловутый репортаж из мертвецкой. Возможно, музыканты завуалированно хотели намекнуть словами Шахрина: мол, "не спешите нас хоронить", мы рано или поздно вернемся. Такая трактовка, думаю, вполне всех устроит. Но отсутствие “Velvet” в программе все же оказалось некоторым разочарованием.

А молодую часть публики на протяжении концерта развлекали женщины за 40 с невероятным количеством дико токсичного лакового покрытия головы, способного убивать все живое вокруг. Дорогие женщины, "Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия" была подписана ООН в 1971 году. Одумайтесь! В темноте все равно никто не видит, как вы прекрасны, а при свете можно носить шапки как у Ахеджаковой в "Иронии Судьбы" - это всегда стильно и радует глаз!

В середине шоу, чтобы дать музыкантам отдохнуть, зрителям показали своеобразный "дембельский альбом" виновников торжества. На экране поэтапно демонстрировались раритетные фотографии, обложки альбомов и журналов, на которых были запечатлены наши гардемарины во времена их буйной молодости. Перфоманс несколько диссонировал с продвинутым видеорядом, который сопровождал выступление группы. Манера монтажа и спецэффекты своей аутентичностью напоминали больше технологии "Реутов-ТВ" 25-летней давности. Но в этом-то, возможно, и была заключена вся фишка, которая заставила невольно пустить ностальгическую слезу пару-другую тысяч зрителей. А финальные аккорды “Take On Me” и невероятно трепетная прощальная речь музыкантов усугубили трепетность момента.

И как-то уж больно все хорошо и быстро закончилось. 25 лет на сцене – сущий пустяк! Вон Игги (Iggy Pop) или Джаггер (Mick Jagger) до сих пор козлами скачут, и выглядят огурцами - вяленькими, но огурцами же! Единственное, что успокаивает: "прощальный концерт" - это слишком громкое заявление. Харкета и компанию лет через пять, как пить дать, снова потянет в Россию, поскольку здесь - самое настоящее золотое дно для тех, кто решил уйти на "музыкальную пенсию", тем более с таким творческим багажом. Да и что им делать в своей спокойной и скучной Норвегии с ее самым высоким уровнем жизни – не селедку же ловить и носить свитеры с оленями? Попишут картины, посидят над автобиографиями, поснимаются в кино и снова – лейся песня на просторе! А пока – пока, A-ha!