ЛЕНИНГРАД  Яйца, табак, перегар и щетина

Вопреки заявлению "Мы не город, а группа над вольной Невой", Ленинград - это уже не город, а целая страна. Очередь до клуба "Б1" в день концерта изгибалась вдвое: от входа до конца здания и обратно. Очередь жила своей жизнью, представляя собой маленькую модель России: солидные "ты не такой, как все, ты работаешь в офисе", длинноногие, шикарные, на шпильках "замечательный мужик меня вывез в Геленджик", подростки "cкажите ди-джею - я просто хуею", ярые любители ска (их сразу видно, поверьте!) и представители пролетариата со спутницами "ты моя лошадь, а я твой ковбой"... В очереди обсуждалось два вопроса: нет ли у кого лишнего билетика (билетиков в кассе не осталось задолго до начала вечера - то есть четыре тысячи человек купили право попасть на концерт за 1200 рублей, не считая тех, что VIP, а таких на балконах Б1 было порядочно; немногочисленные билеты продавались перекупщиками с рук за какие-то совсем уже мифологические суммы) и как пронести в зал алкоголь (пробочка не звенит, а крышечка - да).

В самом клубе обстановка уже успела накалиться: публика переодевается в тут же купленные мерчендайз-тельняшки "Аврора", поглощает алкоголь в промышленных количествах, гонит со сцены разогрев-группу Рубль (странная, надо сказать, группа - "Рубль") и выливает автору этого текста на голову пол-литра красного вина.

Впрочем, с появлением на сцене оркестра "Ленинград" (а это - и в самом деле оркестр, да еще и разрастающийся на глазах) все внимание обращается исключительно на него. Состав начал концерт "Космосом" с резвым соло Юли Коган - видной бэк-вокалистки, которую, судя по выкрикам из зала, уже успели очень полюбить слушатели, плавно перетекающим в "Хеллоу, Москоу!". Пока Шнур наяривает на своей странного вида гитарке, больше напоминающей помесь электробаллалайки с укулеле, человек-гора Стас Барецкий пучит глаза и демонстрирует залу ценный навык: разгрызание банок с пивом зубами и разбивание их же о собственную голову - выглядит он устрашающе и хорошо иллюстрирует тезис "А мне все похуй, я сделан из мяса". Фотографы спешно ретируются из первых рядов, спасая технику; зал - в восторге.

Шнуров потягивает минералку и планомерно доводит зал до исступления: "Группа крови", "Музыка для мужика", "Дачники", "Пидарасы', "Свобода", "Паганини" - и вот уже офисный планктон уже рвет тельняшки на груди,(сканидируя 'Ай-яй-яй-яй, я - распиздяй!'), расплескивает пиво и подвизгивает 'До чего же хорошо!'. Впрочем, на сцене тоже происходит безумство: духовая секция пляшет на рабочем месте, Юля скачет без устали, на Севыча, кажется, тоже что-то пролили, а потом вся группа разом подпрыгивает - и это выглядит, честное слово, очень красиво. Вконец раздухарившийся Стас Барецкий хватает стул, за три удара сгибает металлические ножки, выкидывает мебель и удаляется вглубь сцены под удивленный возглас лидера команды: "Стасик, ты что, совсем охуел?!". Впрочем, старожилы в курсе, что фокусы со стульями и банками Барецкий показывает почти на каждом представлении, поэтому удивление Шнура - не более чем хорошо разыгранная сцена.

Ближе к концу первого отделения Шнур берет слово и объявляет:
- Cейчас будет песня, которую мы очень редко играем...
- и затягивает: "У нее такая жопа - в общем, я ее люблю!".

После еще уймы хитов, которые честно отыграли Шнуров (к слову сказать - кажется, совсем трезвый) и компания, на сцене начали появляться гости. Первым пригласили Максима Семеляка для совместного исполнения композиции "Хуйня". Семеляк буйствовал, бил себя в грудь маракасом и обнимался с героями своей отличной книги "Музыка для мужика". На композиции "Все это рэйв" банде засвидетельствовал свое почтение Гарик Сукачев. Правда, Гарик был уже в таком благостном состоянии алкогольного опьянения, которое в свое время отлично описал Венечка Ерофеев ("настолько одухотворенный, что можно подойти и целых полчаса с расстояния полутора метров плевать ему в харю, и он ничего тебе не скажет"), что со сцены его пришлось увести под руки. Впрочем, это не помешало ему задорно спеть песню, швырнуть стойку в зал и, задрав футболку, продемонстрировать публике оголенную плоть. Следом вышел Михаил Козырев и очень трогательно исполнил дуэтом со Шнуром "Шоу-бизнес"; впрочем, в зале в ладоши били и без напоминаний. Практически хором пелись "Зина", "Без тебя", "Пару баб" и "Кислотный диджей", просвистела пулей "007".
Финальная "Главное, ребята, сердцем не стареть" стала просто-таки символом единения артистов и зала: менеджеры побросали свое пиво и спутниц, стянули одежду и пустились в пляс, забыв про скачки на фондовых рынках и счетоводческие выкладки.

И хотя в этот вечер звук местами подводил, понятно было без слов: Ленинград воистину народная группа. Сколько бы билеты ни стоили, сколько бы алкоголя ни было отобрано на входе - все равно темы про яйца, табак, перегар и щетину найдут свой отклик в сердцах диких мужчин. Даже таких с виду тихих, как режиссер Соловьев, который скромно стоял в конце зала и старался незаметно протиснуться к выходу сквозь ковер пивных стаканчиков на липком полу.